Как фотограф в колонию попал

Тюрьма, день первый — неудача

Как только я переступил порог, дневальная арестантка, сидящая за столом прямо напротив входа, дико закричала: — Мужчина в отряде! Я был польщен, давно мне не уделялось столько внимания. 

Потом мне устроили небольшую экскурсию по зданию. Везде царил порядок и домашний уют. Каждая комната состояла из пары десятков кроватей, на окнах висели цветные шторы, а стены были расписными — это всё очень удивляло, я совсем иначе представлял себе колонию. Да, это тюрьма и людям здесь не очень хорошо, но гнетущего давления стен не ощущалось.

Первый день не задался с самого начала. Девушки отмалчивались, и я быстро осознал, что растормошить их сегодня не получится. Мне сразу рассказали про журналистов, которые улыбаются в поисках жареной информации, а потом так факты перевирают в своих статьях, что девушки замыкаются в себе надолго.

Я тоже стеснялся. Понимал, что ничем не отличаюсь от типичного журналиста в поисках сенсации и фотографировал молча. Режиссёр готовил девушек к конкурсу, а я присматривался к помещению и свету. Продумывал план и концепцию фотосессии на ходу, ведь я не представлял себе обстановку в подобных местах. 

Единственное, что я знал заранее — модели не опоздают и точно будут на месте, у них нет выбора. Это и радовало и пугало одновременно. 

Когда стало понятно, что этот день пристрелочный, я задумался. Что такого мудрого сказать этим милым девушкам на следующий день, чтобы сделать им приятное, облегчить жизнь и получить интересный кадр? 

Но сразу понял, что любые слова не годятся для человека, который сидит здесь так долго. За 7 лет я сменил жену, два места жительства, три профессии, повидал несколько стран, десяток городов, сотни людей и прожил тысячи часов. Почти перестал бояться летать на самолётах. Для этих девушек не изменилось ничего: подъём, поверка, работа, отбой — каждый день похож на предыдущие. 

    И какой бы весёлой ерунды я ни сказал — это не поможет. Не исправит преступления, и не изменит наказания. Не вернёт арестанткам обычную жизнь, которой у них не будет ещё долго.

Тюрьма, день второй — оживление

В этот день я снимал моделей без косметики и в естественном виде для портретов. Уже в нужных точках зала. Все заключённые были одеты одинаково: зелёные кофты, серые рубашки и чёрные ватники — почти как школьники прошлых лет. 

    Участницы конкурса встретили нашу команду приветливо, заинтересованно и почти без смущения. Появился интерес к нам и нашей затее. 

    Основная фотосессия была запланирована на третий день — в платьях, с причёсками и макияжем. Платья участницам подарила одна благотворительная новосибирская организация. Косметика у девушек была, но я хотел, чтобы они увидели себя в необычном образе.

    Поэтому для макияжа на следующий день пригласил Софию Горкунову — я видел её работы и был уверен в результате. Не представлял только как у неё получится накрасить восемь моделей за пять с половиной часов? И это без учёта времени на фотосессию. Но выбора не было, пропуска нам дали только на промежуток с 10.30 до 16.00 следующего дня. 

Тюрьма, день третий — зона красоты

«Если не успеете выйти до этого времени, останетесь тут надолго, благо условия позволяют» — привычно пошутила сопровождающий офицер, когда изучила наши пропуска.

— «Ещё не знаю как, но точно успеем» — Ответила Софья и мы зашли на территорию колонии с огромными баулами и сумками, доверху набитыми косметикой. 

День прошёл чётко, как ежегодные учения МЧС под строгим взором проверяющей комиссии. Девушки, привыкшие к дисциплине, спокойно стояли, поворачивались и делали всё, что нужно. Закончили без суеты и спешки за 5 минут до конца отпущенного времени. Софья оказалась действительно крутым визажистом и все образы на фото сделала собственными руками в режиме «нон стоп». Без перерывов на обычные человеческие потребности вроде еды или дыхания. Я до сих пор под впечатлением. ⠀

Когда мы занимались образами и съёмками, одна из участниц подошла и спросила:

 — А вы будете в судействе на нашем выступлении? 

— Надеюсь, что нет, — я пожал плечами. Прозвучало это грубо и я пояснил: — Если посещу конкурс, значит, не улечу, как собирался в ближайшие дни.

— И мы ведь больше не увидимся?

— Скорее всего, нет. — Стало грустно, что больше не увижусь с этими настоящими и сложными людьми, которые отличались от нас только эмоциональной скупостью, но об этом позже.

— Сделаете нам хотя бы по одной бумажной фоточке? — Спросила восемнадцатилетняя Кристина.

Не думал об этом — Ответил я и осознал, что без бумажных фотографий это мероприятие бессмысленно. Девушки быстро забудут, как прекрасно они могут выглядеть и на что способны. Фотографии нужны обязательно! И я рванул домой — нужно было быстрее всё обработать и найти срочную фотопечать.

Тюрьма, день четвёртый — главное отличие

 Я просидел за компьютером до четырёх утра и успел сделать каждой девушке по две личные фотографии и по одной общей.

    Очень хотелось увидеть реакцию. Посмотреть, как на лицах появляется выражение, хорошо знакомое каждому хорошему фотографу — «Неужели это я?»

    Но реакции не было. Фото передавали из рук в руки, вежливо улыбались, кивали, спокойно показывали друг другу. И больше ничего. Совсем.

    На душе скребли паникующие кошки. Неужели фотографии не получились? Я был расстроен и разочарован.

    Но когда мы с Сергеем сели в машину, режиссёр мудро заметил: — Девушкам очень понравились твои фотографии, но заключённые эмоционально закрыты, по-другому здесь не прожить. Поэтому они так спокойно отреагировали.

    Я выдохнул и немного расслабился. Вот основное отличие от свободных людей — нельзя позволить себе даже лишнюю улыбку в таком кругу. Не зря же про бывших заключённых часто говорят, что они «как замороженные».

    Надеюсь, что глупыми вопросами и дурачеством удалось немного их растормошить и добавить впечатлений в многолетний «день сурка», чтобы хватило хотя бы на несколько месяцев. Очень хотелось их обнять и подбодрить на прощание, но нельзя. 

    Уходить было грустно. И было непонятно — смогли мы помочь арестанткам поверить в себя или после нашего ухода все быстро вернулись к обычному состоянию. Я думал, что никогда не узнаю ответ на этот вопрос…

Свободные люди